Муса Джалиль, полное имя Муса Мустафаевич Залилов (Джалилов), родился в деревне Мустафино Оренбургской губернии в 1906 году.

С 1927 года по 1942 год жил, учился и работал в Москве. В 1931 году окончил Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова.Известно даже, что в 1937 году в газете «Подольский рабочий» отдельная полоса выходила на татарском языке под редактурой поэта Мусы Джалиля. После окончания факультета литературы и искусства  работал в качестве редактора и публициста, принимал участие в общественно-просветительской деятельности татарского общества, совмещая эту работу с поэтическим творчеством.

В конце 20-х -начале 30-х годов в Москве вышел в свет сборник его стихов «Товарищу», «Стихи и поэмы» на татарском языке. В 1935 году вышел  его сборник на русском языке. Летом 1936 года поэт женился на выпускнице экономического техникума Амине Сайфуллиной. 10 апреля 1937 года в молодой семье родилась дочь Чулпан. Амина-ханум вспоминала, что шесть предвоенных лет, наиболее активных в творчестве Мусы Джалиля, они прожили очень дружно. Чулпан доставляла родителям много радости. Уход за дочерью бесконечно любивший ее отец превращал в веселую игру. Счастливые дни, прожитые с Мусой, остались в жизни Амины Залиловой самыми светлыми. Любовь и преданность к нему она пронесла через всю жизнь. (Амина-ханум умерла в 2006 году в Москве. 21 июня 2018 года исполнится 105 лет со дня ее рождения.)

В феврале 1942 года М.Джалиль в звании политрука был направлен на Волховский фронт, где работал в редакции газеты «Отвага».  Тяжелораненным попал в плен. Вместе с единомышленниками создал подпольную группу сопротивления, которая готовила побег из плена но гестапо выследило подпольщиков. Нацистский суд приговорил Мусу Джалиля и еще десятерых организаторов подпольной работы к смертной казни. 25 августа 1944 года они были обезглавлены на гильотине в тюрьме Плётцензее на окраине Берлина.

Подвиг Мусы Джалиля и его соратников – пример верности воинской присяги и гражданского долга. Путь признания их подвигов был долгим. «Моабитская тетрадь», стихи написанные поэтом в плену, попала в руки Константину Симонову, который снял клеветнические наветы с поэта.

В феврале 1956 года Мусе Джалилю присвоили звание Героя Советского Союза за исключительную стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. В 1957 году Муса Джалиль был удостоен звания лауреата Ленинской премии за цикл стихов «Моабитская тетрадь».

Сейчас в Москве продолжает жить и работать семья Мусы и Амины Залиловых – это дочь Чулпан Мусеевна, внучка Татьяна Малышева и двое правнуков – Михаил и Лиза.

Чулпан Мусеевна, в каком возрасте к Вам пришло понимание того, что вы родились в особой семье?

Я никогда об этом не думала. У меня было безоблачное, радостное детство.  Я была любима родителями, особенно отцом. Мы с папой были сильно привязаны друг к другу. Он много занимался со мною, гулял, брал с собой на работу. С началом войны все изменилось. Мы, дети войны, трагически воспринимаем свое детство, хотя детство всегда остается детством. В нашем классе учились сорок детей, отцы были у двух-трех ребят, у остальных – погибли на фронте или попали в плен. 

Когда случились известные печальные события, связанные с моим отцом, для нашей семьи наступило тяжелое время. Витавшая над нами тень подозрения мешала жить, мы с мамой были в полной изоляции. Но когда я стала уже почти взрослым человеком, училась в старшем классе, вся страна узнала, что мой отец был героем…

Помните ли момент, когда все узнали правду о Вашем отце?

Конечно. 23 апреля 1953 года была публикация в «Литературной газете». Я знала, что мама перед выходом в свет этого номера не раз общалась с Константином Симоновым, главным редактором газеты. Он тоже очень волновался. Они ждали, какую реакцию вызовет в обществе публикация стихотворений из «Моабитской тетради». Вслед за этим в «Правде» появилась статья «Сильнее смерти». Это уже стало всеобщим признанием моего отца.

Изменилось ли после этого отношение людей к Вам?

Отношение близких не изменилось. Родные, родственники отца и матери, всегда знали, что отец — необыкновенный человек, глубоко порядочный. Но одно дело знать внутри себя, а другое — всеобщее признание. Наш дом в Столешниковом переулке после войны многие обходили стороной. Нас поддерживали только несколько верных друзей, это поэт Ахмет Файзи, работавшая в Союзе писателей Разия ханум Фаизова и, конечно, Гази Кашшаф, которому отец завещал свое литературное наследство. Конечно, после 1953 года число друзей и почитателей отца увеличилось…

Не могли бы Вы поделиться самым ярким воспоминанием, связанным с отцом?

Таких моментов много. Например, отец брал меня с собой на репетицию оперы «Алтын чэч» («Золотоволосая»). Несмотря на то, что я была тогда еще совсем маленькой, я это помню. Была я и на его работе в Союзе писателей, он сажал меня в кресло, где я терпеливо его ждала. Перед самой войной мы ездили на море в Ялту, отец носил меня на руках вокруг белого фонтана, играл со мной. Это мои, очень личные воспоминания.

Я даже помню первый день войны. Мы должны были поехать на дачу к Гази  Кашшафу, и вдруг узнали о том, что началась война. Радостное настроение родителей сменилось на трагическое. Мы все равно поехали за город, но в моей памяти осталась  тягостная, печальная атмосфера, царившая там. 

Когда отец принял решение идти добровольцем на фронт, его для обучения направили под Казань в лагерь при кавалеристской части. Мы с мамой его навещали. Мне было удивительно видеть отца в непривычной военной форме. Помню, он посадил меня на лошадь, а я, вместо того, чтобы радоваться, вдруг залилась слезами. Мне было четыре года.

Врезался в память и момент прощания с отцом. Я тогда сильно болела. Отец зашел ко мне в комнату и долго сидел около меня. Он был в военной форме, и я спросила, почему у него такая шапка (она была со звездочкой). Папа холодил свои ладони о мою железную кровать и потом прикладывал руки к моему лбу – у меня была высокая температура.

Какой была Ваша мама?

Мама была абсолютно верным человеком. Папа был для нее всем. Когда мы с ней остались вдвоем, я часто слышала от нее: «это папино», «это папа сказал». Все было подчинено воспоминаниям. Она была очень энергичным и бесстрашным человеком.

Когда папа ушел на фронт, мы остались в Казани. В письмах отец просил маму перебраться в Москву, где ее могли поддержать родители, в столице у нас была маленькая комнатка в Столешниковом переулке. В 1943 году в Москву пускали только по пропускам, маме так и не удалось получить разрешение на въезд. Тогда мы как-то вечером с несколькими женщинами забрались в военную теплушку. Сидели тихо-тихо. Перед отправлением нас обнаружили солдаты и начали выгонять. Женщины взмолились, прося у них помощи, и мы остались. На каждом полустанке вагоны проверяли, мы ложились на нары, боясь пошевельнутся, солдаты нас укрывали шинелями, плащ-палатками, всем, что было под рукой. Так мы добрались до Москвы.

Мамины родители со старшей дочерью и двумя внуками жили под Москвой.  Выживать было очень трудно, заработков особых нет. Дедушка работал на заводе, где выдавали карточки. Мы трудились на огороде. В детстве чувство постоянного голода мне было хорошо знакомо.

Мамин брат тоже был на фронте. Когда его ранило, нам сообщили, что он находится в госпитале где-то на Урале. Никто из родственников, кроме моей мамы, не решился ехать искать его. Она каким-то образом добралась, нашла его, узнала, что с ним все хорошо. Благополучно вернулась и привезла нам, детям, подарок — небольшой бидончик меда.

Мама была очень решительным человеком, верным другом. Работала до 65 лет экономистом в Госплане и Госнабе. Ей досталось... Сразу после войны, в 45-м, маму постоянно таскали в НКВД, возвращалась она оттуда еле живая. А когда человек в таком состоянии, то это отражается на самых близких. Мне столько перепадало! Я физически помню, как сжималась в комок, когда мама возвращалась домой с очередной такой «беседы». Только повзрослев, я от нее узнала всю правду, а тогда, будучи еще совсем ребенком, не понимала причину маминого плохого настроения.

Вам снится отец?

Когда была маленькая, снился. Сейчас, к сожалению, нет. Маму во сне вижу часто.

Чулпан Мусеевна, расскажите о себе, где Вы учились, работали.

Я окончила филологический факультет Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Меня всегда тянула литература, гены сказались. Поступила на работу в самое крупное издательство «Художественная литература», в редакцию русской классики. Отработала там 36 лет. Пришла редактором-стажером, уходила в должности ведущего научного редактора. Я заслуженный работник культуры России. Имею медаль за трудовую доблесть. В своем издательстве вместе с Рафаэлем Мустафиным я подготовила к печати несколько книг отца.

Другие достоинства и таланты папы передались моей дочке и внукам. Папа был очень музыкальным человеком, недаром оперный театр в Казани носит его имя. К его созданию он имел непосредственно отношение. При Московской консерватории работала татарская оперная студия, ее создавали и курировали  Жиганов и мой отец. Именно на основе этой студии в Казани был открыт театр. Папа, не имея музыкального образования, играл на мандолине, фортепиано.

У моей дочки Татьяны прекрасный слух, она окончила Центральную музыкальную школу при Московской консерватории и Гнесинскую академию. Сейчас работает в двух школах и является директором музыкальных проектов при одном фонде.

Внук Миша — талантливый скрипач. Ему 13 лет, но он уже объездил, как участник концертов, Вену, Голландию, Германию, Австрию. В 9 лет получил гран-при на Международном конкурсе юных скрипачей в Италии, вторую премию на Международном музыкальном фестивале-конкурсе «Ночь в Мадриде» в Испании. На прошедшем недавно Московском международном фестивале «Открытая Европа» завоевал первую премию. Миша — стипендиат Международного фонда Владимира Спивакова. Труженик невозможный. У нас в семье культ труда. Работают все, даже маленькая пятилетняя Лиза. Она занимается на подготовительном отделении Центральной музыкальной школы при Московской консерватории, играет на маленькой скрипочке и ходит в сад.

Как Вам удалось воспитать в дочери трепетное отношение к памяти деда?          

С раннего детства мы ей рассказывали о дедушке. Когда в Москве не было памятника отцу, в день его рождения, в день казни и в День Победы мы  с мамой и дочкой ходили к Могиле Неизвестного солдата. Читали ей стихи дедушки, она учила их наизусть. С 12 лет Таня с бабушкой летом отдыхала под Казанью, мы и сейчас там проводим лето, дочь очень любит этот город.  И, естественно, она все это постепенно впитала в себя. И Миша очень любит прадеда. Он у нас необычный ребенок, необыкновенной доброты. Всех жалеет, никогда ни к кому не было никакой агрессии, в детстве у него даже не было ни одного игрушечного пистолета. Недавно я перечитывала книжечку, в которую записывала детские высказывания Миши, и заметила, что он очень много размышляет. Совсем еще маленьким он сказал: «Знаешь, прадедушка, наверное, нет, не умер. Он, наверное, на какой-нибудь другой звезде находится. И, наверное, он нас слышит». У него на письменном столе лежат книги прадедушки, время от времени он их перечитывает. Его совершенно никто не принуждает к этому. Внук чувствительный. Его  педагог считает, что поэтому он так и играет.

А внешне он похож на прадедушку?

Если вы заметили, похожа на папу у нас Таня, особенно в детстве. Сейчас говорят, что Лиза очень похожа. Когда мы приезжаем в Казань, люди часто удивляются: «Ну, надо же, какая кровь!»

Есть у Вас любимые стихи отца?

Я не могу выделить что-то отдельно. Люблю и довоенные – «Молодость», «Одинокий костер», от них веет такой чистотой. «Моабитскую тетрадь» очень люблю, «Волшебный клубок», «Случается порой». Без слез не могу читать «Сон в тюрьме», а также те, которые папа посвятил маме. В разные жизненные моменты мне близки отдельные его стихи. К каждому из них я время от времени возвращаюсь.